Жили-были мама с дочкой. И все у них было хорошо, большая 3-комнатная квартира, постоянная работа. Маме уже было далеко за 50, дочка единственная – свет в окошке, поздно рожденная от недолгих отношений. Не любила мама мужчин, да и характер был не подарок. С молодых ногтей внушала дочурке, дескать «да ну их этих мужиков, нам и без них хорошо!».
Но время шло, дочь подрастала. Стала настоящей красавицей, и нарисовался на жизненном пути принц на белом коне. А в доме он появился в качестве мастера по ремонту. Долго трудился в санузле, все тянул с работой, чтобы с любимой подольше не расставаться. И, как говорится, дело житейское, случилась у молодых любовь-морковь с логичными последствиями.
Дочь заявила матери – мы женимся, у нас будет ребенок, и жить мы будем в нашей квартире. Мамаша на дыбы, мол «не нужен мне тут зять-приживал». Задумали семью создавать, идите на квартиру, стройте своё уютное гнездышко. Молодые от обиды сначала ушли на съемное, но потом ребёнок родился, у новоиспеченного отца были перебои в заработках. Пришлось с поклоном к маме возвращаться!
Какое-то время жили мирно. Бабушка сюсюкалась с внучкой, а на зятя волком смотрела. Каждый день дочке на мозг капала, зачем тебе этот простой работяга. Доход у него нестабильный, квартиры нет, в люди он никогда не выбьется. Бросай его, деточка, мы тебе лучше найдем, и будешь ты как сыр в масле кататься.
Дочь маму слушала, но мужа в обиду не давала. Говорила, но добрый, сильный, работящий, мне другого не надо. А мамаша ревновала не на шутку, решила, что костьми ляжет, но зятя из дома выживет.
Начала тёщенька к зятю не на шутку придираться — свет в туалете не выключил, крышку не поднял, запах от носков и пивной перегар. Зятек молчаливый, терпел и отшучивался, но однажды послал тещу по-русски от души и доброго сердца.
Мамаша начала полицией грозить, мол, живешь на чужой территории и хозяйку оскорбляешь. Терпеть такое не стану, заявление на тебя накатаю. Дочь, как могла, сглаживала острые углы, но чувствовала, что напряжение нарастает, и дело может кончиться серьезным скандалом с последствиями.
Долго продолжались боевые действия. Дошло до того, что врезали замки в свои комнаты и жили за закрытыми дверями. Разделили лицевые счета в доме и полки в холодильнике, родные люди практически перестали общаться. Только внучка могла иногда заходить на территорию бабушки, и то ненадолго. А женщина от злобы сохла! Начала часто болеть, за 3 года 59-летняя боевая особа превратилась в 80-летнюю старуху.
Только когда совсем слегла, мать допустила родных в свою комнату. Через слезы и боль, дочь ухаживала за матерью и пыталась вытащить из затяжной болезни. Но процесс был необратим, почти 2 года родственники боролась за жизнь близкого человека, но все равно ее потеряли. А в доме наступила тишь да благодать!
Полный месяц осветил окрестность, и безобразная жаба выползла из кустов. Она остановилась перед трупом христианина и коня и долго смотрела на них полными слез глазами; из груди ее вырвалось тихое кваканье, похожее на всхлипывание ребенка. Потом она начала бросаться то к тому, то к другому, черпала своею глубокою перепончатою горстью воду и брызгала на убитых. Но мертвых не воскресишь! Она поняла это. Скоро набегут дикие звери и растерзают их тела! Нет, не бывать этому! Она выроет для них такую глубокую могилу, какую только сможет. Но у нее был только толстый обломок ветви, а перепончатые лапы плохо рыли землю. В пылу работы она разорвала перепонку; из лап полилась кровь. Тут она поняла, что ей не справиться; она опять зачерпнула воды и обмыла лицо мертвого; затем прикрыла тела свежими, зелеными листьями, на них набросала больших ветвей, сверху еще листьев, на все это навалила тяжелые камни, какие только в силах была поднять, а все отверстия между ними заткнула мхом. Она надеялась, что под таким могильным курганом тела будут в безопасности. За этою тяжелою работой прошла ночь; выглянуло солнышко, и Хельга опять превратилась в красавицу девушку, но руки ее были все в крови, а по розовым девичьим щекам в первый раз в жизни струились слезы. За минуту до превращения обе ее натуры словно слились в одну. Она задрожала всем телом и тревожно оглянулась кругом, словно только пробудясь от страшного сна, затем бросилась к стройному буку, крепко уцепилась за ветви, ища точку опоры, и в один миг, как кошка, вскарабкалась на вершину. Там она крепко примостилась на ветвях и сидела, как пугливая белка, весь день одна-одинешенька среди пустынного безмолвия леса. Пустынное безмолвие леса! Да, тут было и пустынно и безмолвно, только в воздухе кружились бабочки, не то играя, не то борясь между собою; муравьиные кучки кишели крохотными насекомыми; в воздухе плясали бесчисленные рои комаров, носились тучи жужжащих мух, божьих коровок, стрекоз и других крылатых созданьиц; дождевой червяк выползал из сырой почвы; кроты выбрасывали комья земли, — словом, тихо и пустынно здесь было лишь в том смысле, в каком принято говорить и понимать это. Никто из лесных обитателей не обращал на Хельгу внимания, кроме сорок, с криком летавших над вершиной дерева, где она сидела. Они даже перепрыгивали с ветки на ветку, подбираясь поближе к ней, — такие они смелые и любопытные! Но довольно было ей метнуть на них взгляд, и они разлетались; так им и не удалось разгадать это странное явление, да и сама Хельга не могла разгадать себя!
VSEM LYUBVI I DOBRA
CHTOBI GIT DOLGO I
SCHASTLIVO