— Тебе нужно последить за собой, проанализировать, что тебя заставляет срываться на собственного ребёнка.
— Думаете, я этого не делала, тёть Даша?
— Ну, и что?
— Да ничего конкретного. Это копится. Тонкое скопление маленьких недовольств. Это можно сравнить с мелким острым камешком, попавшим в обувь. Сначала я терплю. Но любой человек рано или поздно психанёт, и снимет сандалию, чтобы вытряхнуть чёртов камешек. И я срываюсь.
— Только сын не сандалии.
— Неудачное сравнение, я понимаю. Но вот примерно так это и происходит. Не сразу, конечно. А накапливается.
— Надя, просто ты устала. Ты как спишь?
— Последнее время плохо. Надеюсь, скоро войдём с Мишей в режим. Уроков ему много задают. Первый класс, первый месяц обучения, а уроки приходится каждый день после школы делать! Вот интересно, а что они там в школе делают?
Тётя Даша понимающе закивала.
Надя рассказывала о наболевшем своей родной тёте. Та всю жизнь проработала педиатром в детской поликлинике, и могла дать дельный совет при любой ситуации, касающейся воспитания ребёнка. Но сейчас проблема была другая: Надя ощущала себя «плохой матерью».
Для того чтобы сделать такой вывод, человек должен иметь некий эталон, с которым можно сравнить себя. У Нади не было такого эталона. Её саму вообще воспитывала бабушка. А «качество собственного материнства» она оценивала на фоне… отцовства своего бывшего мужа.
Илья… С ним Надя развелась, когда их сыну Мише исполнилось 2 года. Всё банально: муж завёл любовницу, Надя об этом узнала и заявила, что их браку пришёл конец. Прощать она была не намерена. Илья помыкался, как-то невнятно и безрезультатно попытался добиться прощения Нади, да и бросил это дело. Собрав вещи, он съехал.
Так Надя стала жить вдвоём с сыном. Пришлось узнавать, как подать на развод, если есть дети. Помощи ей особо ждать было не от кого. Нет, конечно, у неё была тётя Даша. Но у той своих было двое взрослых детей и уже четыре внука. Но тётя Даша умудрялась и со своими заботами помогать племяннице.
А Илья превратился в типичного воскресного папу. Он платил алименты 25 % от зарплаты, да приезжал на выходных, чтобы погулять с Мишей, сводить его в сквер, в зоопарк, покататься по реке на теплоходе и так далее. Он даже готов был тратить на сына сверх того, что положено было по закону!
Надя иногда думала: «У кого-то и этого нет». Она вспоминала свою подругу Ленку. Та тоже развелась, и осталось с ней целых двое детей! Бывший муж выплачивает 33 %, а когда идёт с детьми гулять, то просит у Ленки денег. Дескать, я плачу на содержание детей. Почему что-то ещё сверху должен давать? Правда, у бывшего мужа Ленки зарплата почти 300 тысяч, он инженером работает на Севере. По вахтам ездит. Соответственно, и алиментов платит много. Но ведь и у него много остаётся. И вообще, тут, как говорится, сам факт…
Надя считала Илью неплохим отцом на фоне остальных мужчин. А себя считала плохой матерью на фоне Ильи. Почему она так думала, она сама не могла ответить. Хотя Надя была не глупым человеком.
Каждый приезд Ильи на выходных воспринимался их сыном как праздник, как некая отдушина. С мамой Миша будто проживал серые трудовые будни: занимался уроками, чистил свою обувь, ел супы и овощные салаты, пил компоты из сухофруктов. А когда приезжал папа, мир Миши начинал играть совсем иными красками. Они ходили в такие места, где мальчику было весело, интересно, где не нужно было напрягаться, где никто не ругал и не наставлял фразами вроде: «Скажи дяде спасибо», «Поправь воротник», «Миша, разве можно так громко разговаривать?» Всего этого не было с папой. А ещё с папой можно было поесть совсем другую еду: более аппетитную, более красивую и яркую, которую мама почему-то не особо разрешала ему есть.
И самое главное: Илья никогда не кричал на сына, не срывался. А Надя срывалась. И довольно часто. Потом она корила себя, драла волосы на голове. Обещала самой себе никогда больше не повышать голос на сына, не говорить ему ничего с раздражением. Но всё повторялось по кругу.
— Тёть Даш, ведь это очень плохо с точки зрения педагогики, что я позволяю себе с раздражением чему-либо учить Мишу?
— Мы все не идеальны. А то, что ты ровняешь себя с Ильёй — это вообще смешно. Ну, как тут можно сравнивать? Он не устаёт так от воспитания, как ты. Вся черновая работа на тебе. А ему только и остаётся, что быть папой-праздником для Миши. И не забывай, что женщинам вообще труднее не поддаться раздражению. Чисто физиологически. Мужчинам в этом плане легче. Так что я на твоём месте все эти сравнения отбросила бы раз и навсегда. Ты волочишь одна лямку быта. А теперь ещё Мишенька в школу пошёл. Ты вот что: попроси Илью, чтобы он приезжал и делал уроки с сыном. Объясни, так и так, мол, не справляюсь сама, падаю после работы без сил.
— Илья живёт на другом конце города, ему ехать вечером в будний день полтора часа в одну сторону.
— Ничего, доедет. Значит, ляжет спать немного позже обычного. Это и его работа тоже. Не только твоя.
— Конечно, вы правы, тёть Даша, но…
— Что?
— Я же сама его выгнала. И заявила тогда, что справлюсь без него.
— Ну, ты вспомнила! А что ты должна была тогда делать? Привечать его любовницу?! Это он виноват в том, что ваша семья разрушилась. Но почему-то неудобства от этого терпишь только ты, а он порхает. Тоже мне — папа-праздник нашёлся.
Тётя Даша сама дала Илье такое прозвище, но уже забыла об этом, и теперь как бы ругала его за это «звание».
Надя улыбнулась.
— Скажите, а дети понимают потом, когда вырастут, как их одиноким мамам было тяжело? И прощают их за крики и срывы?
— Большинство понимает. Но только когда созревают до этого понимания.
***
Надя поговорила с Ильёй, попросила его приезжать хотя бы 2 раза на неделе, и делать с Мишей уроки. Илья согласился. Причём довольно лёгко. Он наивно полагал, что нет никакого труда в том, чтобы помогать с домашними заданиями первокласснику. Ну, что там — сложно объяснить ребёнку, к какому числу нужно прибавить единицу, чтобы получилось пять? Или много надо сил и времени, выслушать его устное описание картинок в учебнике? А прописи же не надо писать за Мишу, он сам это делает. Только сиди и смотри, как он выводит крючки и петельки.
Но не тут-то было! Ребёнка нужно ещё настроить на учебный процесс. А вечером Миша был слишком весёлый, ему хотелось шутить и играться. Тем более что папа рядом! И порой мальчик так увлекался своими мыслями и отвлекался на что-то постороннее, что Илье в первый же вечер их совместных занятий пришлось где-то и крикнуть на сына, а где-то даже пригрозить суровыми «санкциями».
После первого раза Илья уезжал уставшим. Во второй раз он выглядел озабоченным и хмурым. Стоя уже в дверях одетым, он вдруг произнёс:
— Далековато мне добираться. Может, на другой раз я останусь у вас ночевать?
Надя взяла паузу, после которой ответила:
— У нас и спать-то особо негде. С Мишей тебе будет тесно. Если только на полу в его комнате.
— Я матрас надувной привезу.
— Дело твоё. А как твоя женщина отреагирует на то, что ты ночуешь у бывшей жены?
Илья махнул рукой и вышел из квартиры. Когда Надя уже закрывала дверь, он её остановил:
— Так-то я буду ночевать у своего сына, а не у бывшей жены.
— Разумно, — согласилась Надя.
— А знаешь, Надь, ты очень хорошая мама. Я за эти пару дней окунулся в вашу жизнь с головой и понял, как тебе тяжело было эти годы.
Надя едва заметно усмехнулась.
— Нет, серьёзно. Ты молодец. Спасибо тебе. И я даю тебе слово, что отныне буду делить с тобой все заботы о нашем сыне. Пока! И до завтра!
Илья вызвал лифт и уехал вниз.
